Отныне к борьбе с вооруженным подпольем, по замыслу ингушского военачальника, будут подключены гражданские лица – чиновники и религиозные деятели. Первым как раз и предстоит играть роль «живого щита», который способен заботливо укрыть от вражеских пуль и гранатометов беспомощных офицеров милиции, несущих службу на ночных дорогах очень неспокойной республики. Все министерства и ведомства, администрации городов и сел Ингушетии по указанию Евкурова взяли добровольное шефство над дорожными постами МВД. Оружие, естественно, гражданским не доверили. К чему — они с ним и обращаться толком не умеют, их предназначение – стать своего рода бронежилетом, надежно защищающим стражей порядка.
Фактически ни одно государственное ведомство не избежало сей повинности, к ночным заградительным мероприятиям подключили даже Министерство культуры и санитарно-эпидемиологическую службу. Их сотрудники уже испытали на себе всю непроглядную тоску ночных бдений, столь же жутких, сколь и героических. Правда, к досмотрам и проверке документов гражданских лиц не привлекают, ночи напролет они проводят в собственных машинах в унылой полудреме.
В республике также упорно ходят слухи, что следующим шагом Евкурова в этом направлении станет набор в ГИБДД сотрудников-женщин. Это не является абсолютным новшеством для Северного Кавказа — в Кабардино-Балкарии, Северной Осетии женщина в форме на дороге встречается нередко. Но в Ингушетии, где сотрудники милиции стали объектом непрекращающейся охоты, такая служба легко может привести к самым непредсказуемым последствиям. Здесь стоит отметить, что, согласно адатам, за насильственную смерть одной женщины должны поплатиться жизнью двое мужчин. Решится ли веселый президент и далее упражняться в остроумии, покажет время.
Одно можно утверждать наверняка: будучи прагматиком, нынешний глава республики предпочитает «пришпоривать» реальность, а не прятать ее за надутыми из воздуха цифрами, как Зязиков. Пусть не сразу, но Евкуров, наконец, сообразил, что распространяемая подпольем пропаганда эффективна и популярна в Ингушетии, особенно среди молодежи. Логику, которой он руководствовался, собирая 7 мая в Магасе религиозных деятелей для обстоятельной беседы, нельзя назвать абсолютно оригинальной. Проигрыш в идеологическом сражении с боевиками первыми признали власти Дагестана, начав активно привлекать духовных авторитетов, творческую интеллигенцию на борьбу за умы и сердца молодёжи. Их опытом, видимо, вдохновился и глава Ингушетии. Замысел ясен: пропаганде сторонников Имарата Кавказ следует противопоставить активную работу по внедрению в общество идей традиционного ислама.
Однако на этом участке фронта пока явно наблюдается дефицит свежих идей и обоснованной аргументации. Именно поэтому Евкуров потребовал от собранных им религиозных деятелей сформулировать общую доктрину борьбы с распространяющимся подобно лесному пожару салафизмом.
Возможно, к такой встрече президента подтолкнули и недавние убийства религиозных авторитетов Калиматова и Эсмурзиева (19 апреля в собственном доме неизвестными лицами застрелен Мусса Эсмурзиев, а 1 мая в станице Троицкая — Саид-Ибрагим Калиматов).
Вооруженное подполье ведет непрекращающуюся охоту за муфтиями республики. В 2004 во время рейда Басаева в Назрань боевики ворвались в дом муфтия Албогачиева, но он на тот момент отсутствовал. Нынешнему главе мусульман Ингушетии и его заместителю повезло отделаться ранениями после обстрела их автомобилей.
Евкуров простым, доходчивым языком военного призвал религиозных деятелей сплотиться перед лицом салафитской заразы. Собравшиеся вяло кивали и легко соглашались с президентом, но в результате представители ингушских вирдов никаких внятных решений не предложили. Свои требования Евкуров изложил предельно ясно. По его словам, необходимо создать единые правила поведения в мечетях и издать фетвы, осуждающие боевиков и их семьи. В ответ он слышал лишь рассуждения о том, что жизнь – непростая вещь, и жалобы на положение дел в республике.
Со стороны могло показаться, что в Магасе шла игра в непонимание, которое охотно демонстрировало вопрошаемое президентом духовенство. Огромное расстояние отделяло медитирующих во тьме религиозных деятелей от нужд населения. Никто из присутствовавших даже не подумал указать на главные причины обострения ситуации – возрастающий день ото дня произвол спецслужб и силовых ведомств, милитаризацию Ингушетии и Северного Кавказа вообще.
Один из участников живо переадресовал претензии Евкурова находившемуся в зале министру внутренних дел Мейриеву. Дескать, о какой религиозной доктрине можно вести речь, если после 3 часов ночи сотрудников силовых структур как ветром сдувает с улиц! Евкуров ловко парировал: “Зато днем милиционеры на улицах”. Смысл этого ответа можно при желании уловить, вспомнив анекдот про пьяного, который искал потерянную неизвестно где монету под фонарем, поскольку там светлее. Видимо, и охота за боевиками должна вестись только в светлое время суток, поскольку ночью все кошки серы – не определишь, кто салафит, а кто добропорядочный гражданин.
В конце встречи Евкуров явно вышел из себя. Он еще раз попытался объяснить расслабленной аудитории, что увлечение враждебной идеологией зашло слишком далеко — молодежь начинает молиться, только когда покидает пределы республики, а дома пьет, гуляет, игнорируя местные обычаи и нормы мусульманской веры. Собравшиеся в ответ энергично заверили президента, что ни они сами, ни их ученики не проповедуют насилие и не принимают участие в НВФ, ну разве что за исключением совсем погибших и тех, кто не в себе. Этот достойный разговор слепого с глухими демонстрирует, насколько многообразен и глубок интеллектуальный багаж российских чиновничества и духовенства, которые годами ведут диалог не друг с другом, а с неведомыми внутренними голосами.
9 мая в станице Орджоникидзевская неизвестными в своем доме убиты 54-летний Алиев Магомед и 46-летняя Алиева Лейла — родители Алиева Заурбека (Абдул-Малика). 26-летний сын убитых находится в розыске как активный участник НВФ. Это первый случай в Ингушетии, когда убиты родители боевика. И это уже совсем не шутки.
В Чечне уже давно практикуются репрессии против родственников боевиков. Начало этой практике положили федералы, впоследствии к ней активно подключились чеченские силовые структуры, контролируемые Рамзаном Кадыровым. Шокированную убийством Ингушетию сегодня волнует вопрос: кто стоит за этим преступлением? Знала ли местная власть о замыслах убийц, дала ли согласие, или они действовали по автономно? По сути дела, ответ не так и важен. Даже если ингушское руководство не причастно к трагедии в Орджоникидзевской, очень похоже, что в республике начинает разворачиваться новый план действий, базирующийся на выработанной в Чечне стратегии произвола. Если любитель остроумных решений попробует встать поперек этого плана, Кремль найдет ему замену на следующий же день.
Автор: Магомед Ториев (Prague Watchdog)
