Накануне лондонской встречи прозвучал ряд предложений глобального характера вроде создания резервной супервалюты на базе МВФ. Но все же не глобальные решения представляют сегодня наибольший интерес. Единого «мира по-американски» не вышло, у других игроков столь же масштабных программ нет, актуальным трендом становится регионализация. Тут крайне показательно поведение Пекина. Выступив против доминирования доллара, китайцы занялись не столько продвижением проекта создания новой глобальной валюты, сколько заключением соглашений с различными странами о валютных свопах — чтобы партнеры могли оплачивать китайские товары непосредственно юанями.
Конец глобального проекта заставляет всех игроков переосмыслить свое место в мире. Переосмыслить свою идентичность, заняться обустройством своей новой сферы интересов. Этим будут вынуждены заниматься все. И американцы, которым надо понять, что они еще могут удержать, а откуда придется уйти навсегда. Придется переоценить свой мессианский взгляд на мир. Приход Обамы — только наиболее видимое проявление этой тенденции. Из менее заметных признаков — резкое повышение внимания к Мексике. Ослабление США, возвышение Китая, нарастание вызовов в остальном мире подталкивают Америку к возвращению к «доктрине Монро», в модернизированном виде, конечно. НАФТА вновь может стать для США приоритетом, как это было в начале 1990−х. Китай как производственная площадка становится слишком неудобен, стоит заранее подумать о запасных вариантах поближе к дому. Тем более что этого требует и ползучая латиноамериканизация США.
Похожие задачи решает Китай, которому приходится спешно выстраивать свою сферу влияния — источники сырья, рынки сбыта, транспортные маршруты, военные базы. Африка, Персидский залив, Латинская Америка — повсюду чувствуется нарастающее присутствие Поднебесной. На каких рубежах остановится Китай, вокруг каких идей строить экспансию — об этом сегодня приходится думать Пекину.
То же в Европе. Евросоюз пока так и не определился ни с «границами Европы», ни с внутриполитической консолидацией, ни с внешнеполитическими приоритетами (Трансатлантика? Средиземноморье? Россия?). Но кризис явно придал европейским процессам динамику. Франция и Германия проявляют такое единодушие, какого не было давно. Восточная Европа мгновенно растеряла весь свой проамериканизм (да и главный «американец» Франции Николя Саркози как-то резко сменил интонацию). Воспрянули духом сторонники «рейнского капитализма». Кризис дал Европе еще один шанс обрести свое лицо.
Появился такой шанс и у России. Наша нация пока еще не сформировалась. Обвал советской идентичности оказался очень жестким, и новая устойчивая общенародная ценностная матрица за пятнадцать лет не появилась. Однако в своем становлении как нация Россия уже прошла ряд важных точек. Выход из кризиса 1998 года зафиксировал новый экономический уклад, доказав его эффективность и способность к росту вопреки мировой конъюнктуре. Натовские бомбардировки Югославии лишили многочисленных иллюзий относительно дружественности Запада. Вторая чеченская война показала способность действовать против транснационального врага и вопреки международному давлению. Оранжевая революция на Украине и отключение газа стали водоразделом в отношениях со странами СНГ, Россия сжилась со своими новыми границами. Война с Грузией сделала очевидными пределы уступчивости новой России.
Но внутренняя целостность, нация в полном смысле этого слова пока так и не сложилась. В этом смысле Россия остается слабым звеном в цепи ведущих мировых держав, а такая позиция крайне рискованна.
В чем корни этой слабости? На наш взгляд, в слабости позиций национального капитала. За пятнадцать лет в России произошла колоссальная социальная трансформация. Большинство людей теперь работает в рыночном секторе экономики, у нас сформировался слой профессионалов, самостоятельно зарабатывающих себе на жизнь. Этот слой и есть активное ядро нации. Однако этот слой «подвешен в воздухе». Его работодателем примерно с равной вероятностью может стать государственная компания, иностранная компания или частная российская компания. Причем доля последних отвоевывается в тяжелой и всегда неравной битве. Это распределение неправильное. Национальный капитал должен безоговорочно стать основой хозяйства страны. Тогда у большинства возникнет чувство хозяина, вместе с ним и чувство ответственности, а затем и новая общепризнанная система ценностей. И только когда наша внешняя политика будет опираться на уверенное «мы», «это наш интерес», тогда наши геополитические амбиции станут эквивалентны нашим геополитическим возможностям.
По материалам newsland.ru
