Это был смертный приговор для президентского самолета.
Лейтенант Воштыл слышал эти слова русского диспетчера, находясь на борту Як-40, который приземлился в Смоленске с польскими журналистами 10 апреля в 7:22.
Лейтенант показал, что русские диспетчеры прекрасно знали, что президентский самолет находился на ложной глиссаде и сознательно направили его в долину глубиной в 60 метров.
Башня также знала, что видимость в районе аэропорта была только 30 метров. Спуск польского самолета в долину на высоту в 50 метров при глубине долины в 60 метров означал, что самолет из этой ямы уже никогда не выберется и разобьется.
Воштыл засвидетельствовал, что русские сообщили пилоту польского самолета, что опустившись на высоту в 50 метров, он увидел посадочную полосу.
Тому, что польский самолет не врезался в стенку долины, он обязан высокому профессиональному мастерству пилота Аркадиуша Протасюка, которому удалось поднять самолет на несколько метров. Поэтому самолет не упал сразу на дно долины.
Тем не менее, это не объясняет, почему самолет развалился на такие мелкие части, упав с высоты всего в несколько метров. Почему также у самолета практически исчез весь салон, сегодня также не известно.
Свидетельские показания лейтенанта Артура Воштылы находятся в полном противоречии с показаниями русского диспетчера Павла Плюшнина (документ 2538).
Он показал, что якобы запретил самолету снижаться ниже 100 метров. Удивительно, что ни русский приказ на спуск до 50 метров, который услышал лейтенант Воштыла, ни приказ русского диспетчера с якобы запретом на спуск ниже 100 метров, не отражены в переданной русскими стенограмме.
Через три месяца после катастрофы ситуация становится все более запутанной. Бронислав Комаровский не хочет прояснить ситуацию со смертью Президента», пишет варшавская газета.
