Шульц: «Мы пойдём другим путём»

— Вину признаешь?
— Нет.
— Не виновен?
— Нет.
— ?..
— Я отказываюсь выражать свое мнение по поводу предъявленных обвинений.
— Признаешь свое лидерство?
— Не отрицаю, что был руководителем организации «Шульц-88».
— Берем в руки самиздатовский журнал Made in St.-Petersburg1. Издавался тобой?
— Под моим непосредственным контролем.
— Цитирую издание: «Ты, трус, еще не видел человеческой крови». Коллега, ничего не настораживает?
— За что и отсидел.
— Отчего тогда недоволен приговором, если, в принципе, признаешь, что нарушил закон?
— Было некорректно, когда демократ-антифашист профессор Гиренко дал экспертное заключение фашизму на моем суде.
— Фашиста-эксперта надо было пригласить?
— Специалиста. Гиренко же был моим политическим противником.
— Гиренко, по-твоему, был неискренен?
— Бремя его убеждений мешало объективности.
— Когда его застрелили, об ответственности элементарной не задумался?
— Ответственности за что? Я его не убивал и не заказывал. Решение о ликвидации Гиренко принималось без моего участия. Это был выбор свободной воли тех, кто это совершил.
— Это метод борьбы?
— По-другому не скажешь.
— Догадался тогда, кто это сделал?
— А зачем мне это надо? Это дело сугубо личное. Даже если бы рассказывать стали, то уши заткнул бы. Тут каждый решает сам.
— Так есть причинно-следственная связь между созданием «Шульц-88» и убийством Николая Гиренко?
— О конкретных обстоятельствах дела я знаю ровно столько, сколько знают СМИ, которые об этом писали. Я считаю, что Гиренко был бы жив, если бы государство делало все по закону.
— То есть в смерти Гиренко «прошу винить власть»?
— Да.
Восстание живых мертвецов
— Точка зрения понята. Тех, кто ныне арестован по так называемому делу Боровикова — Воеводина, знаешь лично?
— Некоторых. Воеводин и Боровиков были участниками группы «Шульц-88». Павел Гусев — мой приятель, и мы жили в одном микрорайоне. Остальных знаю плохо.
— Ответ достаточный. Тем не менее была ли в группе установка убивать?
— Была установка на насилие, то есть на постепенную радикализацию насилия. Но за свое я ответил, а сейчас мои взгляды изменились.
— Они все арестованы. Это закономерно?
— Да. Они превратились в живых мертвецов. Но сами выбрали этот путь.
— Значит, ты задал тот импульс, который пролил кровь.
— Какие в политике могут быть эмоции?!
Другой Шульц
— Что изменилось?
— Отношение к методам борьбы.
— То есть бить и убивать — это нехорошо?
— Если оставить в стороне моральные и нравственные аспекты, это тупиковый путь.
— Пойдешь другим?
— Другим.
— Напоминает реакцию Володи Ульянова на бомбометание его старшего брата Саши.
— Младший оказался эффективнее.
— Тогда изложи кратко новый путь.
— Читай мою политическую программу. Главная цель — помочь русским людям.
— А с не русскими-то что делать будем?
— Наша власть в интересах всех. Например, если пенсии увеличивать, так всем, а не только русским.
— А сейчас какая власть?
— Мне кажется, диктатура буржуазно-чиновного правящего класса, колониальное правительство, контролируемое политическими центрами, находящимися за пределами страны.
— Трудновато упрекнуть Путина в том, что он лоббирует западные интересы.
— Невозможно этого не видеть. Нас втягивают в глобальный мир. А глобальное общество функционально. От России Западу нужно сырье. Природное и людское. А на то, что мы деградируем и исчезаем, наплевать. Заметьте, это не я один говорю. Это по всем каналам говорят. На федеральных реклама идет: мы исчезаем. А я был лишь проводником широкомасштабных в массовом сознании настроений. А волевого решения власти, направленного на качественное изменение ситуации к лучшему, как не было, так и нет. Это не ошибка и не упущение.
— Сколько, по-твоему, русских националистов?
— В той или иной степени идеи русского национализма, думаю, разделяют не менее половины населения.
— Как теперь бороться будешь?
— Разрешенными законом способами. Через интервью.
— А кроме прессы на что рассчитываешь? Как нести свет в массы?
— Регистрировать общественную организацию. Ведь зарегистрировать партию не дадут. Созданы те антиусловия, при которых это невозможно. Государство делает все возможное, чтобы максимально ограничить свободу политического волеизъявления. Но мы будем бороться за свои права. И посмеемся последними.
— Издавать новую газету собираешься?
— У меня запрет по приговору суда на издательскую деятельность в течение года после освобождения.
— Как относишься к Боровикову?
— Он погиб как воин — с оружием в руках. О такой смерти можно только мечтать.
— Ты же использовал Ницше в своем журнале: «Живи в опасности и умри со славой!»
— «Живи в гламуре и сдохни позорно» больше нравится?
— Не нравится. Власти не опасаешься?
— Надеюсь на паритет. На чистоплотность без провокаций. Я отсидел. Я tabula rasa.
На зоне поговорить не с кем
— Что ты увидел в лагере такого, что не ожидал.
— 95 процентов сидящих — социальные отбросы общества — наркоманы. Поговорить не с кем. Скука.
— А сторонников правых идей встречал за решеткой?
— Да, и в основном среди администрации тюрем и лагерей.
— Так, может, многие слышат в призывах к «Русскому маршу» несколько иное?
— Я слышу то, что я слышу. Слушать надо. Кто слышит во фразе «Россия для русских» слово «только»?
— Ты согласился фотографироваться и взял в руки оружие. Ничего не смущает?
— Я люблю делать маленькие хорошие добрые вещи. А автомат не мой. Его мне предоставило агентство.
— Ты фашист?
— Нет. Я не разделяю идеологию итальянских фашистов. Они во главу ставят государство. Это скорее ближе к «Единой России».
— Ты нацист?
— По убеждениям я национальный социалист. За социальную справедливость. Для нас главное — народ.
— И когда победите?
— Я четыре дня на свободе.
Беседовал
Евгений Вышенков
Фото Ксении Потеевой, «Фонтанка.ру»
PS: С Шульцем нельзя спорить. Потому что бессмысленно. Он дьявольски убежден в собственной святости. Им можно только предупреждать общество.
Евгений Вышенков
Подробнее читайте в номере газеты «Ваш Тайный Советник» от 2 ноября 2009 года.
Справка «ТС»
Дмитрий Бобров, 30 лет, родился в Ленинграде, холост, с 1996 года участник движения скинхедов. Известен под кличкой Шульц. В 2001 году стал лидером им же созданной организации неонацистского толка «Шульц-88». В 2004 году за «букет» преступлений, связанных с экстремизмом, осужден к шести годам лишения свободы. Отсидел «от звонка до звонка» (с учетом предварительного заключения). Освободился 23 октября 2009 года.

fontanka.ru