Обама хочет разоружить Россию на 80%

Момент для подобного рода инициативы Обама, по мнению газеты, выбрал весьма удачный. Путин только что в Давосе показал Западу более дружелюбное лицо — не потому что он приструнил свой национализм или смягчил свое желание вынудить Запад прислушиваться к голосу Москвы, а потому что Россия внезапно опять почувствовала себя слабой. Россия, продолжает газета, сильнее других стран ощущает на себя удары финансового кризиса. ее олигархи потеряли миллиарды, рубль катастрофически катится вниз, еще недавно третьи по величине в мире золотовалютные резервы тают на глазах, а падение цен на нефть резко сократило поступления в российскую казну. Чванство и надменность, которыми сопровождалось вторжение в Грузию, преследования иностранных инвесторов и враждебное отношение к внешнему миру быстро испарились. Москва остро нуждается в нормальных отношениях во внешней политике, готовясь к осложнениям во внутренней. Но, убеждена Times, в не меньшей степени в улучшении отношений между Москвой и Вашингтоном нуждается и Обама. Численность американских войск в Афганистане должна быть увеличена, но транспортные коммуникации через Пакистан были в последнее время перерезаны талибами. НАТО необходимы обходные пути, однако двигаться через Россию невозможно без улучшения отношений с Москвой. Times пишет, что Обама уже дал понять, что готов прислушаться к главному требованию России — отказаться от размещения противоракетного щита в Восточной Европе (хотя, признает газета, осуществленный только что запуск иранского спутника наверняка укрепит голоса тех, кто настаивает на размещении противоракетных систем). Руководство НАТО заморозило переговоры о вступлении в альянс Украины и Грузии — второе главное требование Москвы. Однако, считает Times, теперь и Россия должна пойти навстречу, в особенности в Совете Безопасности ООН. Ее противостояние введению санкций против Зимбабве и Ирана не имеет, убеждена Times, никаких политических обоснований кроме упорного желания действовать наперекор Вашингтону. Россия не менее других заинтересована в обуздании ядерных амбиций Ирана и должна, наконец, ясно и недвусмысленно заявить свою позицию в этом вопросе. Нет ей никакой нужды поддерживать и диктатора в Зимбабве, или сохранять свой союз с Венесуэлой. Изменения в этих вопросах, и начало переговоров по ядерному разоружению пойдут на пользу как России, так и Америке и будут способствовать укреплению глобальной безопасности — таким выводом завершает свой редакционный комментарий Times. Разжать кулак Вскользь упомянутый в статье Times запуск иранского спутника является предметом многочисленных материалов в сегодняшних газетах, а Financial Times посвящает передовую статью еще одной важнейшей внешнеполитической проблеме, стоящей перед администрацией президента Обамы — состоянию и перспективам американо-иранских отношений. Интересно, что свой анализ Financial Times начинает не со спутника, а с напоминания о годовщине — 1 февраля исполнилось 30 лет со дня возращения в Тегеран аятоллы Хомейни — именно этот день считается днем победы Исламской революции в Иране. Все эти 30 лет диалога между Вашингтоном и Тегераном практически не было, и сейчас избрание президента Обамы дает такой шанс — шанс, в котором нуждаются обе страны, и от которого во многом зависит будущее всего Ближнего Востока. В своей инаугурационной речи Обама, наминает газета, предложил протянуть Ирану руку, если тот разожмет кулак. Запуск спутника с использованием ракетной технологии, которая способна нести ядерные боеголовки никак нельзя считать жестом мира. Иран, одержимый чувством оскорбленного достоинства, смешанного с ощущением превосходства древней цивилизации, ведет политику, которая, по мнению авторов материала, является смесью паранойи и воинственности. У США, тем не менее, были две возможности добиться разрядки. Наметившееся было между реформистки настроенным президентом Хатами и администрацией Билла Клинтона сближение не сумело преодолеть истории взаимного недоверия и вражды. В мае 2003 года, воодушевившись свержением Саддама Хуссейна, Джордж Буш-младший предложил Тегерану так называемую «великую сделку» — безопасность и статус, сотрудничество в борьбе с терроризмом и роль в ближневосточном урегулировании. Но все это при одном условии — отказ от ядерных амбиций. Иран на это не пошел, и последовавшие санкции только помогли теократам в Тегеране сплотить иранцев на националистической основе. Сегодня Барак Обама никаких предварительных условий не ставит, хотя и ни на йоту не отступает от решимости помешать ядерному вооружению Ирана. Тем временем бывший президент Мохаммед Хатами, похоже, уступает уговорам своих единомышленников-реформистов и готовится выдвинуть свою кандидатуру на предстоящих в июне президентских выборах против Махмуда Ахмединеджада. Этот момент, считает Financial Times, может оказаться ключевым в современной истории Ирана. Президент Обама должен прояснить будущее, к которому он хочет стремиться. Нужно прекратить повторять угрозы о смене режима и очертить архитектуру региональной системы безопасности, которая будет включать в себя и Иран, переставший быть угрозой своим соседям. Такая перспектива, пусть и в приблизительном виде, может стимулировать дебаты как в самом Иране, так и вокруг него, — с острожным оптимизмом завершает свою редакционную статью Financial Times. Алкогольные рейсы «Аэрофлота» Independent посвящает целую полосу инциденту, произошедшему 28 декабря на борту самолета «Аэрофлота», совершавшего рейс Москва — Нью-Йорк. Обращенные к поднявшимся на борт пассажирам приветствия со стороны командира корабля Александра Чеплевского были произнесены столь пьяным голосом, что пассажиры потребовали заменить его. Представители «Аэрофлота» категорически отказались это сделать. Перебранка затянулась на несколько часов, и лишь вмешательство находившейся на борту звезды Ксении Собчак помогло разрешить инцидент, и пьяный пилот — впрочем, «Аэрофлот» так и отказался признать своего пилота пьяным — был с рейса снят. «Аэрофлот» обвинил пассажиров в массовом психозе и грозит подать на Ксению Собчак в суд. Россияне, напоминает Independent, хорошо известны своим пристрастием к алкоголю на борту самолета. Стюардессы многих российских авиакомпаний сквозь пальцы смотрят на распитие купленного в аэропорту беспошлинного алкоголя. В 2007 году рейс из Санкт-Петербурга в Турцию вынужден был повернуть обратно после того, как на борту самолета разгорелась пьяная драка. Осенью прошлого года силы спецназа в том же Петербурге были приведены в состояние боевой готовности после того, как было сообщено, что российский гражданин, летящий в город рейсом Turkish Airlines, грозит угнать самолет. По приземлении выяснилось, что это была всего лишь пьяная выходка. Однако подозрение в том, что за штурвалом самолета мог находиться пьяный пилот — это новое и тревожное развитие событий для авиакомпании, нанявшей западную пиар-фирму, чтобы разрушить укрепившейся за советские годы имидж, неотъемлемыми чертами которого были проржавевшие самолеты, похожие на старых ведьм стюардессы и низкий уровень безопасности. «Аэрофлот» до сих пор не может оправиться от аварии, случившейся в сентябре прошлого года на внутреннем рейсе ее подразделения «Аэрофлот-Норд». Все находившиеся на борту 88 человек погибли, когда самолет загорелся при второй попытке совершить посадку в плохих погодных условиях. Как пишет Independent, опубликованный на этой неделе отчет подтвердил, что в мышечной ткани летчика Александра Медведева найден алкоголь. А в записи черного ящика зафиксированы слова Медведева, который должен был сажать самолет, но передал управление своему второму пилоту: «Ты же видишь, я не могу». Памяти Дины Верни Guardian публикует некролог в честь скончавшейся 21 января в Париже на 89 году жизни Дины Верни — модели, коллекционера и мецената. Дина Верни родилась в Кишиневе, ее отец знал Троцкого и был социал-демократом, но в 1925 году — Дине тогда было всего шесть лет — семья бежала из СССР и без копейки денег попала в Париж. В 1934 году, в возрасте 15 лет, она стала моделью для знаменитого скульптора Аристида Майоля, и именно ее фигура запечатлена в его знаменитой скульптуре «Река». В годы Второй мировой войны Верни помогала европейским интеллектуалам, среди которых был и сын Томаса Манна, избежать нацистских лагерей — провожала их в Испанию по горным тропам, которые показал ей Майоль. Она была арестована и спасена лишь благодаря усилиям адвоката, услуги которого оплатил Майоль. Освободившись, поехала в Ниццу, где стала позировать Матиссу и Боннару. Вскоре после их смерти сразу после Второй мировой войны она основала художественную галерею, в которой наряду с собственной коллекцией французского искусства выставляла и работы нон-конформистских, запрещенных в СССР художников диссидентов — Михаила Шемякина, Ильи Кабакова, Эрика Булатова и многих других. На ее средства в Париже издавался посвященный советскому неофициальному искусству журнал «А-Я». Однако, пишет Guardian, до конца дней своих Дина Верни сохраняла верность Майолю — в 1995 году она создала в Париже музей Майоля.