Всякий раз, когда я слышу о том, что наша власть провела очередной аттракцион щедрости, мне хочется понять: зачем? Есть ли в этом какая-то целесообразность, помимо чувства глубокого удовлетворения от осознания собственного великодушия? Наши должники – это, как правило, проблемные страны с недоразвитой или вовсе декоративной демократией, неблагонадежные и непредсказуемые в своем развитии (или, напротив, в своем упадке). Прогнозируя их будущее лет на пять или на десять вперед, с уверенностью можно заключить лишь одно: вернуть деньги они по-прежнему будут неспособны. Как итог, мы будем вынуждены заключать с ними контракты, которые не дадут нам (по сути) ни копейки прибыли, а лишь частично компенсируют наши бессмысленные затраты. Более того, в таких странах любой контракт через год-два может превратиться в бумажку с потешными каракулями.
Достаточно изменения конъюнктуры (читай: местного вождя ублажат наши конкуренты или на смену одному вождю придет другой) – и вот уже вместо российских самолетов закупаются французские, месторождения осваивают американцы или британцы, а мы клеймим Запад и раскидываем мозгами на предмет «как же это получилось?» Долговые амнистии и новые кредиты в зародыше убивают ответственность в представителях туземных элит. Выплатить кредит можно лишь при одном условии: развивая экономику.
Если же за страной-должницей негласно признается статус «черной дыры», никаких стимулов для развития национальной экономики у вождей не остается. Они по-прежнему будут играть на интересах кредиторов, де-факто оказывая им платные услуги. Какие услуги оказывают России ее должники и должницы? Другими словами: что мы покупаем, прощая долги? Президент Медведев на пресс-конференции 3 февраля объяснил финансовую помощь Киргизии «особым союзническим характером отношений между нашими странами».
Хотелось бы более четко представлять себе, каков смысл этих союзнических отношений. У Кубы удачное стратегическое положение – под боком у США. А Курманбек Бакиев, «в целом довольный» (это же надо – «в целом»!) рабочим визитом в Москву, как бы кстати сообщил, что Киргизия закрывает американскую военную базу в Манасе. И если принять во внимание это «странное» совпадение, то становится ясно, что Россия покупала вовсе не 48% акций ОАО «Дастан», производящего торпеды.
А Киргизия закрывает базу вовсе не из-за экономической нецелесообразности, недовольства населения или незавершенного уголовного дела об убийстве киргизского гражданина Иванова. Мне, как гражданину России, предпочтительнее, чтобы внешнеполитические инициативы нашего государства воплощались в нечто материальное. А кубинский и киргизский варианты, на мой взгляд, сулят (подчеркну – лишь сулят) нам достижения иного уровня. Уровня идей, ощущений и бесплотных сущностей. Потому что смысл стратегического положения Кубы замыкается на ее стратегическом положении.
А смысл закрытия базы упирается в само закрытие базы. И все это вместе создает ощущение «возвращения сверхдержавы» и «конца однополярного мира». Между тем ощущения не положишь в карман, а сладостно медитируя у карты мира, не набьешь брюхо. Сотни миллионов долларов – слишком большая цена за самоудовлетворение. Хотелось бы большего прагматизма от российских властей.
Прагматизма сугубо экономического. Государство – это дворецкий (я уже не раз называл его так, но придется повториться). И этот дворецкий, прежде всего, должен хорошо вести наше хозяйство и лишь во вторую очередь участвовать в конкурсе на «самого умного дворецкого», выдавая его итоги за нечто принципиально важное. Так что же, совсем не давать кредиты другим странам? Давать. Но странам демократическим, предсказуемым и перспективным в экономическом плане.
Либо стимулировать развитие этих качеств в странах, ими не обладающих. А вовсе не оценивая потенциальное место той или иной точки земного шара в ирреальном вооруженном конфликте сверхдержав.
Независимая газета
