Как справедливо отмечают современные публицисты, тексты поэта и публициста Алексея Широпаева почти не появляются в крупных СМИ. Однако в сетевую эпоху такое замалчивание уже не срабатывает. Редакторы этих СМИ, пытаясь «запрещать» Широпаева, в действительности лишь обманывают самих себя, и в информационном вакууме оказываются сами. Тогда как блог Широпаева в ЖЖ пользуется нарастающей популярностью, там не утихают бурные дискуссии, а особенные поклонники сочиняют даже песни на его стихи. И «запретность» только добавляет ему новых читателей.
Вкратце охарактеризовать направленность творчества нашего современника, русского поэта и прозаика можно следующими словами. Является автором книги «Тюрьма народа: Русский взгляд на Россию» (М., 2001) и ряда других, написанных в жанре фолк-хистори, в которых он высказывает антироссийские, норманистские и антиевразийские взгляды, противопоставляя авторитарной Московии демократическую Новгородскую республику. Согласно А. Широпаеву, вся история России представляет собой замену исторической русской демократии авторитаризмом. Историческая Русь — неотъемлемая часть Европы, а традиционная для России антизападническая позиция — попытка легитимизировать власть.
Коллектив редакции Академии Национальной Победы и соратники Российского Национально-Демократического движения от души поздравляют Алексея Алексеевича с 50-летним юбилеем и желают ему долгих лет жизни, творческих успехов и много новых работ во благо пробуждения и освобождения Русского народа от пут тоталитаризма и деспотии.
Боже! Храни своих!
Пленник
Застыло время — лето ли, зима ли —
Московия, Империя, Союз…
В кремлевских недрах, в тайном каземате
К сырой стене прикован воин Русь.
Он вольным был. Клыкастые дракары
Вел в синь и солнце, стоя у главы.
От Груманта, до Крита и Сахары
Веселый клич гремел: «На вы! На вы!»
Русь оценил Царьграда хлебосольство
И златоглавый самоварный вид.
Он усмехался: «Слишком мало солнца!
Так вот вам солнце — на ворота щит!»
Русь не любил молебны и базары,
Теодицей непроходимый лес.
Склоняли выю греки и хазары
Перед мечем с насечкой черт и рез,
Пока монах один, чернее сажи,
О всепрощеньи что-то бормоча,
Не всыпал яд в языческую чашу…
Отведал Русь — и стаял, как свеча.
Его связали кушаками туго,
Перунов крест сорвали со шнура,
И меч — грозу ублюдочного юга —
Ублюдок сбросил с берега Днепра.
Змея-монах, стращая божьей карой,
Траву усыпал фосфором луны,
И, обезглавив дерзкие дракары,
Их превратил в унылые челны.
Стелился дым, удушливый и рваный…
Нерусской плотью пахнущая мразь,
Напялив латы с солнцами и львами,
В палатах села, русью нареклась.
Все шире, шире мачеха-Россия,
А батька-Русь закован и заклят…
Но раз в столетье зыркалы косые
Заглядывают в тайный каземат.
И некто вроде чуди или гунна
Клинком кривым касается лица:
«Поставь автограф сокровенной руной,
Чтоб нам твой род поверил до конца,
Чтоб разом гнули серые спинишки,
Не помня Рюген и Эвксинский понт,
Чтоб русских глаз лазоревые вспышки
Не колыхали душный горизонт».
Там, наверху — тальянки и базары,
Морозец, водка, колокольный гуд…
А тут, внизу, потеют комиссары,
Шипит железо и стреляет кнут.
Но, не добившись руны, образина
Уходит прочь. Гремит засова брус.
Там, на свободе — рабская Россия,
А тут, во тьме — солнцелюбивый Русь.
Но, глядя в ночь, он знает: бьется раса
И помнит море, и степную даль.
Спадет, как ржа, Евразии проказа,
Под ней — Руси нетронутая сталь.
Сквозь наважденье византийской вязи
Черты и резы различить пора,
Чтоб вышел Русь — освобожденный Разин —
И развернул, как знамя, Солнце-Ра.
Опять к зениту правит сокол-птица,
Летят к морям ковыльные ветра,
И Русской расы тайная десница,
Сжимая меч, взрастает из Днепра.
2000
Савинков
Крикнула черная птица,
Мигом, как сабельный мах,
Пересекая границу —
Речку, туманы, ивняк.
Родина — там, за туманом,
За моросящим дождем
Шепчет: «Вернись атаманом,
Мстителем, батькой, вождем!»
Против неясного завтра —
Конь вороной и обрез.
Савинков взор аргонавта
Вперил в предутренний лес.
То возвращенье Героя.
Через славянскую грусть
Переправляется Троя
И домонгольская Русь.
Кто-то купается в Ницце.
Он же — в протоках границ.
Шашек антоновских Ницше,
Рок повергающий ниц.
В проступи алого жара,
В дрожи осин и берез
Лозунг «Убей комиссара!»
Узнан — по коже мороз.
«Нерусь карайте жестоко,
Вешайте, жгите дотла!» —
Так приказала осока,
Так повелела ветла.
«Станьте опять синеоки,
Только дерзающий прав!» —
Так проповедуют боги
Из уцелевших дубрав.
В запахах дымной кулиги,
В духе травы и плотвы
Ожили темные книги
Рубленой Русской Литвы.
Трепетен шаг кавалерии
На заповедной тропе.
Савинков — действия Мерлин,
Верный судьбе и себе.
Ближе огни Эсэсэра,
Реже и немощней лес…
Лобные кости эсера
Напоминают СС.
Дальше — лубянская бездна,
Серая плоскость плиты,
Переходящая в песню
Вечности и Красоты.
1999
Алексей Широпаев
