1. Вновь напоминать о «тихой гавани» и «островке стабильности» как-то даже и неудобно.
Оставим это без комментариев…
2. Кризис пришел из-за границы.
Удобная, что и говорить, позиция. Мы-то сами, мол, ни при чем, да вот Америка со своим ипотечным кризисом все подпортила. Это не так. Глобальная перекапитализация фондовых рынков – вот причина. И Россия внесла свой вклад в надувание этого пузыря. Показатель капиталоемкости ВВП (отношение совокупной капитализации рынка акций национальных компаний к объему ВВП) по итогам 2007 года достиг 116%, что, к примеру, почти в два раза превысило показатель Германии (64%). А американский ипотечный кризис – так это только сильный стимулятор разрастания кризиса.
3. Кризис реального сектора не коснется.
До этого, если помните, говорили еще о том, что кризис на фондовом рынке – это проблемы акционеров, дилеров, брокеров и т. п. Падение объемов промышленного производства в январе 2009 года составило 16% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. По отдельным производствам спад составил 40–50%. Резко стали тормозить инвестиции в основной капитал: минус 15,5% также по сравнению с январем 2008 года. В целом по году спад промышленности составит, по оценке ФБК, 15–20%. Нынешние темпы падения сопоставимы только с 1992 годом (18%). Но тогда это был совершенно другой кризис, кризис так называемого трансформационного типа, что хоть как-то оправдывало тот провал.
4. Проблема с ликвидностью в банках могла обрушить всю финансовую систему.
Поэтому, мол, и было принято решение о триллионных финансовых вливаниях в банки. Да не было этой проблемы с ликвидностью. Соответствующие проблемы у отдельных банков, безусловно, были, но в целом в системе – нет и еще раз нет. Чтобы убедить в правоте данного утверждения, достаточно посмотреть на динамику основного показателя, характеризующего эту самую ликвидность, – сведения об остатках средств на корреспондентских счетах кредитных организаций в Банке России. Этот показатель, начиная с февраля 2008 года и вплоть до августа 2008 года, стабильно рос (примерно с 530 млрд рублей до 610 млрд рублей соответственно). В сентябре, когда открыли люки массированного денежного бомбометания, показатель скачкообразно вырос до почти 730 млрд рублей и… начал стремительно снижаться, опустившись в феврале 2009 года ниже 400 млрд рублей. То есть проблемы с ликвидностью не было, но она начала появляться в результате массированных денежных вливаний. Точно так же стабильно росли активы кредитных организаций; кредиты, предоставленные нефинансовым организациям; собственные средства банковского сектора. Так зачем же тогда надо было накачивать банковский сектор деньгами, порождая обесценение рубля, чистый отток капитала за рубеж и опустошение международных резервов Банка России?
5.Политика формирования Стабфонда полностью себя оправдала.
С точностью наоборот. Именно потому, что в прежние годы мы чрезвычайно недальновидно, стратегически проигрышно занимались накопительством денег (переводом природных активов в финансовые – так это еще называлось), мы и выбрали в качестве стратегии борьбы с кризисом закачивание огромных денег в финансово-кредитную систему. Не было бы Стабфонда (Резервного фонда и Фонда так называемого национального благосостояния) вряд ли бы возобладал менталитет «бабло решает все». И не было бы тогда той остроты проблем, о которых говорилось выше: обесценение рубля и т. п.
6.Девальвация «постепенно» гораздо лучше, чем «сразу».
Вообще-то до самого последнего времени нам говорили, что девальвации вообще не будет. Как там говорили? Гибкое регулирование курса рубля – кажется, так. Но девальвация таки состоялась, и пусть ни у кого не будет иллюзий по поводу дальнейших не очень хороших перспектив рубля. Пока мы продолжаем бороться с кризисом, заливая экономику деньгами, пока фактически сохраняется «постепенный» характер девальвации, будет существовать мощнейший мотив к уходу от российской валюты. Последствия всего этого известны. К уже перечисленным выше добавим сильнейшую демотивацию к какой-либо производительной деятельности. Чтобы дело дошло до того, что некоторые предприниматели просто продавали бизнес, переводя рубли в валюту, – надо было сильно постараться.
7.Обесценение рубля позволит задействовать эффект импортозамещения для стимулирования производства.
Да, такой эффект при некоторых обстоятельствах может появиться. Но при плавной девальвации он не мог появиться абсолютно точно. Ведь что, другими словами, означало объявление девальвации «постепенно». Завтра валюта будет стоить дороже, а послезавтра – еще дороже. Ну и какое здравое экономическое поведение должно быть в таком случае? Оно одно: менять свободные рублевые средства на валюту. Не стоит надеяться на сколь-нибудь значимый эффект от обесценения рубля еще и потому, что продукция отечественных производителей может стать не настолько уж дешевле зарубежной. Посмотрите: там в кризис цены падают, у нас растут. Мы не отказались от политики ускоренной индексации тарифов естественных монополий, только чуть видоизменили ее. Вспомним 1998 год. Тогда эффект импортозамещения сработал на фоне того, что тарифы на электроэнергию выросли всего на 3%, а на железнодорожные перевозки вообще снизились более чем на 10%. У нас с начала 2009 года тарифы на электроэнергию для производителей выросли более чем на 18%, а на железнодорожные перевозки – на 5%, и будет еще одна индексация на 5,7%. Вот и получается, что нет никакого импортозамещения.
8. Протекционизм – необходимая и эффективная мера защиты внутреннего товаропроизводителя.
Россия, конечно, не уникальна в этом плане, и другие страны грешат принятием мер протекционистского характера, но очевидно, что мы – явные лидеры. Одно только повышение импортных пошлин на иномарки чего стоит. И еще придумали преференции для российских поставщиков продукции по госзаказу и др. Протекционизм в условиях глобального кризиса – это зло, что называется, по определению. Жаль, что нам даже на словах бывает это трудно признать.
9. В России существует программа антикризисных действий.
Если имеется в виду план действий, направленных на оздоровление ситуации в финансовом секторе и отдельных отраслях экономики, появившийся в ноябре 2008 года, то это, конечно, никакая не антикризисная программа, а лишь бумага, регламентирующая сроки подготовки документов антикризисной направленности различными министерствами и ведомствами. Но если нет антикризисной программы, то нет и представления о целях антикризисной политики, ее задачах, о принципах определения мероприятий, с помощью которых мы собираемся противостоять кризису. Этого ничего у нас нет. Это там – планы Полсона, Обамы и т. п. Это в Китае еще в июле 2008 года (!) начали принимать первые меры по противодействию кризису. Там, где ситуация на порядок лучше, стали активно противодействовать кризису летом 2008 года, а мы только к концу его признали, что не кризис даже, а «кризисные явления» присутствуют, с которыми мы и боремся. Но с кризисом невозможно справиться вот так вот бессистемно, игнорируя программный подход, без четких целевых установок. Проблемы системного характера, а кризис является именно таковым, не могут решаться бессистемно, не на основе программного подхода.
10.Последние изменения в федеральный бюджет позволяют сделать его по-настоящему антикризисным.
Обратите внимание на суть корректировок: выделяются огромные денежные ресурсы на мероприятия сомнительной направленности (госзаказ, субсидирование процентных ставок по кредитам, вхождение в уставной капитал и т. п. меры для предприятий из перечня системообразующих, поддержка банковской системы и др.) в обмен на 40-процентное сокращение расходов на строительство автодорог по бюджету Минтранса и урезание других инвестрасходов. Но во всем мире финансирование государством строительства тех же дорог в кризисный период считается эффективнейшей мерой противодействия кризису. И если в развитых странах это сегодня не используется, то только потому, что все дороги приличного качества там уже построены. А вот в Китае, заметим, денег на дороги не жалеют. Поэтому корректировка федерального бюджета на 2009 год носит не анти-, а, напротив, прокризисный характер. Тема мифологии кризиса уже сегодня представляется чрезвычайно обширной, чтобы ее можно было осветить в рамках одной публикации. Ясно одно: поток неправды, который мы сегодня слышим от официальных лиц – и от власти, и от бизнеса, и от экспертного сообщества (увы, следует и это признать, так как и у этого сообщества есть свои «представители власти»), – является одной из причин стремительного углубления кризиса в России. Но тогда встает вопрос: а кого собираемся обмануть-то? Если людей, т. н. электорат, то занятие это бесполезное, когда урезание зарплат и сокращения коснулись миллионов людей. Если самих себя, то привести это может только к одному: окончательному отрыву представлений от реальной действительности. Право, уже создали богатую мифологию кризиса. По инерции, когда многим не верилось, что «сытые нулевые» закончились, мифам еще верили. Сейчас это время закончилось, нравится это кому-то или нет.
Автор Игорь Николаев
