Доплюнет ли «Искандер» до Польши?

  Подобная история была, когда выплачивали так называемые «боевые деньги» за участие в боевых действиях на Северном Кавказе. К силовой «выемке» кровью заработанных рублей подключились тогда все — от начфина части до местного авторитета.

Вот чем оборачиваются благие, но не вполне продуманные начинания. Не будет ли так с военной реформой? Сергей Иванов, ныне вице-премьер, в бытность свою министром обороны уже говорил, что реформа завершена, однако все опять началось с нуля. Реформа действительно назрела, причем такая, что для нее не нужно уже ни военной доктрины, ни концепции национальной безопасности — времени потеряли неимоверно много. Но перед ее проведением следовало бы прислушаться к экспертному сообществу страны. Однако никто нигде и ни с кем планы военной реформы не обсуждал. При министрах Павле Грачеве, Игоре Сергееве хотя бы проходили заседания научного совета, организовывались конференции по стратегическим вопросам. Сейчас ничего этого нет.  Серьезным военным аналитикам непонятны приоритеты задуманных преобразований. В целом впечатление спешки: красным надо быстрее сжечь документы перед приходом белых. Или наоборот.

И хочется крикнуть: «Автора!». Но его, конкретного, нет, а есть много секретности, хотя секретить особенно нечего. Сегодня такая же ситуация, какая была в перестроечные годы: после подписания очередного международного документа в сфере разоружения Генштаб отдавал карту тем же американцам, а у себя на такой же карте ставил гриф «Секретно». Случись с реформой неудача, спросить будет не с кого. Мнение экспертного сообщества: военной реформой должен заниматься верховный главнокомандующий. Но столь необходимое сегодня преображение вооруженных сил не включено в перечень национальных проектов.

Из среды военных, от тех же экспертов идет множество различных предложений, порой радикальных. Но, как пел когда-то известный бард: «Хоть и дикая идея, не бросайте сгоряча». Следует создавать совершенно новую армию, отличную от нынешней российской, говорят одни, и строить ее не на обломках советской армии. Не пример для нас сегодняшних, но учесть надо: в 1917 году начали создавать и затем создали новую армию — под новое государство. Сегодня формально у нас армия другой страны — СССР.

Более умеренные говорят: мы должны готовиться к войне, на которую у нас хватит денег, а мы готовимся сразу ко всем войнам. И рассказывают анекдот. Калининградскому зоопарку подарили верблюда. Как назвать? «Давай назовем Искандером», — говорит сотрудник зоопарка. «А он доплюнет до Польши?», — спрашивает второй. Это в свете предложения главковерха среди мер, направленных на нейтрализацию третьего позиционного района национальной ПРО США в Восточной Европе установить в Калининградском анклаве оперативно-тактические ракетные комплексы «Искандер».

В планах реформы настораживает, в частности, то обстоятельство, что речь идет именно об облике армии, причем облике западного образца. А суть реформы, технология ее проведения не ясны. Вот переход к трехзвенной системе управления (военный округ-армия-бригада) часть экспертов считает ошибкой. Министр обороны США Рамсфельд уже пытался делать то же самое, однако специалисты ему вовремя подсказали: дивизии нужно оставить, поскольку у них есть собственные тыловые подразделения, а у бригад, к которым ведет армию Сердюков, тыла нет. Огневые возможности дивизии надо предпочесть мобильности бригады. Напомним, что дивизионную систему имеют армии НАТО, Японии. Все дивизии армии США сегодня остались нетронутыми и воюют. Американцы лишь в отдаленной перспективе планируют иметь 303 бригады, на бригадную систему собирается переходит и Китай. Но соберется ли, еще вопрос.

Задуманный переход к бригадной системе, если что-то и напоминает, так это Югославскую народную армию — оставшуюся по свое сути партизанской. А в подавляющем большинстве армий различных стран — дивизии, в Великобритании — полки (но не бригады). Немцы хотели перейти на бригадную систему, но передумали. 

Одно из положений нынешней военной реформы — округ в военное время становится фронтом. «Этого мы «наелись» еще во вторую мировую войну», — говорят ветераны. Сегодня такое преобразование связано, видимо, с тем, что командование округов не желает терять звезд и кресел. На деле надо оставить лишь оперативно-стратегическое командование. Но у нас нет автоматизированной системы управления округом, что не дает ему право называться оперативно-стратегическим командованием.

Контрактная система набора военнослужащих пагубна для России — контрактники воевать не будут. Доказательство — в Ираке 24 тысячи дезертиров. Да и у нас во время боевых действий на Кавказе командиры предпочитали командовать срочниками. И армии Запада, поняв слабости контрактного набора, потихоньку возвращаются к призыву.

Реформа военного образования также имеет много минусов. В частности, вывод военно-учебных заведений из Москвы разрушит научные, преподавательские школы. В Академию химзащиты, которую перевели в Кострому, преподавателей возят из столицы работать там вахтовым методом. Но так служить согласны далеко не все. Порочность нынешней реформы и в том, что форсируются перемены в научной военной школе. В результате прогнозируются массовые увольнения профессорско-преподавательского состава, потеря научных школ.

Но главный порок сегодняшней реформы — подрыв кадрового потенциала. Уже полгода офицерский корпус в ожидании — уволят, не уволят? Среди кадровых военных идут разговоры: финиш увольнительному процессу будет не 2012 году, как замышлялось, а в 2009, поскольку все надо провернуть до выборов президента. Что касается Сердюкова, то сработает принцип: мавр сделал свое дело, мавр должен уйти.

 Трансформация Тыла вооруженных сил в холдинг «Оборонсервис» наверняка породит усиление коррупции. Переложение функции тыловых подразделений на гражданские организации уже привело к тому, что стоимость обеспечения даже в мирное время выросла в 14 раз. К тому же, вряд ли какая-то из этих гражданских организаций способна обеспечить дивизию 4-8 эшелонами снабжения на 3-4 дня операции. «Эти гражданские тыловики разбегутся после первого выстрела», — резонно замечают воевавшие офицеры.

Военные ученые говорят: есть полтора десятка общих черт для всех боеспособных армий мира. Это наличие в мирное время структур, объединяющих разнородные силы и средства, то есть оперативных командований; жесткий парламентский и общественный контроль за оборонным бюджетом; отсутствие в мирное время принуждения частных предприятий к поддержанию мобилизационных мощностей; подчинение внутренних войск министерству обороны; подчинение военной разведки гражданскому министру обороны, а не Генштабу, как сейчас; наличие у вооруженных сил собственной контрразведки; территориально-земляческий принцип комплектования; отсутствие специальных учебных заведений для военных юристов, медиков, журналистов, а теперь и священников. Добавим отсутствие института заместителей командиров по воспитательной работе, а также военных советов в округах, объединенных командованиях видах и родах войск. Практически ничего из названого у наших вооруженных сил нет.

Есть разве что планы подготовки профессионального сержантского корпуса и ликвидации института прапорщиков и мичманов. Это революционное начинание для России. В США главный сержант армии стоит рядом с президентом и министром обороны. Дом главного сержанта на окраине Вашингтона рядом с домами генералитета. В присяге сержанта армии США есть строчка: я обязан облегчать работу офицера. В германской армии лейтенант, если хочет иметь профессиональный рост, должен прослужить не менее 12 лет, закончить университет бундесвера. А во время учебы его взводом командует фельдфебель, то есть тот же сержант. При профессиональном сержантском корпусе и призывная армия будет хорошо воевать. Каждый будет знать свой маневр.

 Но главный революционный пункт в реформе министра Сердюкова (но уже со знаком минус) — отказ от мобилизационной системы. То есть склады вооружения и военной техники на военный период теперь окажутся никому не нужными, а предприятия не будут содержать мобилизационных мощностей на особый период. Даже самые дикие реформы Ельцина обошли стороной этот пункт. Идеологи нынешней реформы говорят, что современная война будет внезапной, и развернуть дивизии кадра не успеем. Но стратегической внезапности достичь невозможно в принципе, и мобилизационная система нужна. Без нее не обойтись хотя бы потому, что сегодня на каждую дивизию приходится от 3 до 4 тыс. км границы. Это много. В то же время уничтожаются кадрированные части, которые при необходимости могут быть развернуты в полноценные дивизии.

Сердюкова называют храбрым бухгалтером: он пытается установить, сколько земли у Министерства обороны, сколько в действительности развернуто ракет, чем заняты люди в погонах и так далее. И уже обнаружил множество жуковатых генералов, которые просто держатся за кресла. И стал искать смелых и молодых генералов и полковников. И нашел. Командующий Космическими войсками — молодой генерал-майор, войсками радиационной, химической и биологической защиты командует и вовсе молодой полковник. Но не будем забывать, что и Сердюков жестко «вставлен» в вертикаль власти.

А главное — в нынешней российской военной реформе нет ответов на вопросы: для чего она проводится? каковы критерии сокращения офицеров и ликвидации вузов? под какого противника делается армия? Под такого, как Грузия? Или под кого-то еще? Но только не под армии НАТО. Ответов на поставленные выше вопросы не было ни на одном из шести этапов военной реформы, начиная с 1988 года. На каждом из них успешно решался только один вопрос — сокращения. На модернизацию армии, решение социальных проблем средств не хватало. Каждый новый этап был связан с назначением нового министра обороны, который «исправлял» стратегические просчеты предшественника. Значит, внятной концепции военного строительства как не было, так и нет.

Между тем, Российская армия может оказаться перед большой войной: в США к власти возвращается команда Клинтона, который планировал расчленить Россию, как Югославию. Некоторое сокращение вооруженных сил США компенсируется увеличением экспедиционных возможностей. НАТО перебрасывает свои европейские базы на восток — в Болгарию и Румынию. Российский Северный флот, самый мощный, по сути, заперт в базах атомными подводными лодками и стратегической авиацией натовцев. Радиотехнические средства НАТО на северо-западе влияют даже на пуски наших межконтинентальных баллистических ракет. Этим отчасти объясняются неудачи с МБР «Булава». В соответствии со своей военной доктриной Китай к 2010 году превратится в силу, готовую к расширению жизненного пространства. В 2009 году вполне возможен конфликт России и Украины.

В военной сфере совершенно новое явление — частные военные корпорации (в основном из отставников), которые способны дестабилизировать любое государство. В Ираке сегодня обеспечивают военные действия около 150 тыс. таких частников, отмечались они в Грузии, в Мумбае, они же столкнули Индию и Пакистан. Идет эра перманентных конфликтов, где частные военные корпорации будут играть ключевую роль. Нынешняя военная реформа этого не учитывает. Впрочем, как и то, что к 2015 году США планируют построить более 100 тыс. крылатых ракет. Чем ответим?  И в это время Россия собирается нарушить многолетнюю традицию и начать закупать оружие за рубежом. В Генштабе говорят, что израильские беспилотники эффективнее наших (хотя это и спорно). Дальше по этой логике для эффективного командования надо приглашать генералов НАТО.

 Все чаще раздаются призывы — проходящие преобразования приостановить, все хорошо обдумать, проанализировать и начать с нуля. Иначе спровоцируем убийство своих вооруженных сил. Все чаще предложения создать комиссию правительства для контроля за ходом военной реформ, уже называемой угрозой для армии. Реформаторы же продолжают гнуть свое.

Ярослав Филиппов