Чтоб обвалился весь рынок мировой в трещины в земной коре. Чтобы обанкротились строительные компании в первую очередь, и рынок жилья упал бы на живот и даже не пополз бы никуда. Чтобы нефть стала дешевле дождевой воды и ее стало бы невыгодно продавать. Тогда, наконец, на улицы выйдем мы и устроим свободные выборы. Такие вот сны мне снятся. Извините. А теперь серьезно.
Я никогда не верил в экономические теории. Даже в примитивную марксову «прибавочную стоимость». Я всегда четко понимал, что экономические теории — как религия: можно верить так, а можно этак. На заре «реформ» в нашу страну приезжал якобы великий экономист Сакс и все завалил. А помните, что эти высоколобые экономисты сделали с Аргентиной, с бедной Аргентиной, помните?!
На самом деле экономисты ничего не знают, они лишь, как римские авгуры, важно поворачивают головы и роняют крайне весомые пустые слова. Они постоянно противоречат друг другу в своих экономических предсказаниях. При этом еще они хвалят друг друга. Господин Ясин недавно сказал, что Егор Гайдар — великий человек, а Егор Гайдар, наверное, сказал, что Ясин — великий человек, но я не слышал.
И вот им всем непредвиденный, не соответствующий их, ими же написанным экономическим законам, кризис. Утверждают, что американцы неразборчиво стали давать ипотечные кредиты всем и каждому, и вот, мол, результат. Деньги люди взяли и не отдают. Еще говорят, что прошлый кризис несколько лет назад начался в Азии, в азиатских скоропалительно развившихся государствах-«тиграх», а нынешний кризис начался в Америке и продолжается в Европе и Японии.
Наши отечественные либералы из оппозиции рыпнулись обвинить во всем российскую власть и войну в Грузии, да масштаб явно не тот. Карликовые военные действия на Кавказе не могли вызвать и тысячной доли такого мирового эффекта. В общем, старательно строим, как город из костяшек домино, мировую экономику после Второй мировой, шестьдесят лет городок простоял, а потом некая гипотетическая мышка бежала, хвостиком махнула, и городок, доминошка за доминошкой, цок-цок-цок-цок, и так далее, рухнул. Вот весь ли, еще непонятно, и навсегда ли — еще увидим. Но мир уже не будет прежним.
Как после 11 сентября 2001 года нормой политического поведения государств стала психопатия и истерия, так после потрясений осени 2008 года нормой экономического поведения стран мировой экономики будет психопатия и истерия. Мировой рынок, куда нас звали с тоской уже забытые лжепророки российского послеперестроечного капитализма Шмелевы и Федоровы, оказался сложнейшей и потому хрупкой и непрактичной машиной.
Целая грибница интернациональных и национальных банковских объединений, где движутся по банковским капиллярам и венам экономики мировые деньги. Проследить их можно, хотя все сложнее и сложнее. Но не в этом дело. Огромная мировая банковская система так сложна и тонка, что попадание в нее песчинки, скажем, вызывает катастрофические последствия — закупорку и инфаркт. Здравый смысл подсказывает, что, видимо, нужно, как это ни печально для умов и натур планетарного масштаба, вернуться к национальным экономикам. И если пускаться в рискованные приключения вне своей территории, то лишь в исключительных случаях.
Национальная изоляция и плановая экономика спасут Россию от кризисов мировой экономики, от банковских точно так же, как от промышленных. Милостью Божьей мы — страна, не обделенная природными богатствами, мы сами целая Вселенная, во всяком случае можем стать такими, если захотим. Если не хотим идти ко дну, куда нас тащит вся масса мирового рынка, к которому мы прикреплены.
Если сузить взгляд на происходящее, то я и мои сторонники — нацболы и не нацболы — рады кризису. Он нам нравится, как пришедшая от Господа Бога политическая помощь. В большинстве своем мы — мои сторонники и я — малоимущие граждане, поэтому перед нами не стоит перспектива потерять что-либо в кризисе, а тех, кто потеряет, нам не жалко. Как гласил один из лозунгов 1917 года: «Право на жизнь выше права частной собственности!» Такое впечатление, что некие силы во Вселенной посмотрели вдруг внимательно на Россию, заметили репрессируемых, но храбрых и борющихся нацболов, в тюрьмах и вне тюрем, и решили нам помочь. «Столько уже лет бьются эти храбрые люди за правду и справедливость в своей жестокой стране, ну-ка поможем им!» — сказали эти дружелюбные силы. И бросили песчинку в огромную машину мировой экономики.
И она зачихала. И бледнеет Медведев, и побледнел Путин. А нам хорошо. Мы организуем старые добрые традиционные русские советы в каждом городе. И начнем потихоньку управлять страной. Не надо бояться слова «регресс». Если «прогресс» становится синонимом смерти, то «регресс» желателен.
Такое впечатление, что вынужденный «регресс» и экономическая изоляция неотвратимы. Мы много ждем от кризиса. Такого эффекта, какой дала в России в 1917 году Первая мировая война (ясно, что без трупов и крови). Мы желаем в первую очередь, чтобы упали цены. Чтобы доступным стало жилье. Мы хотим воспользоваться чужими пустыми, купленными для получения прибыли, квартирами, бедные заселятся в них. Мы хотим, чтобы группа Путина испугалась до такой степени, что трусливо побежала бы делить ответственность за кризис: сама устроила бы свободные выборы. Мы хотим оркестры на улицах и чувство дружелюбия людей друг к другу.
Мы хотим общенационального сплочения и подъема духа. Мы хотим отстранения от власти жирных чиновников путинской элиты и бегства их из страны. Хотим, чтобы упала в результате кризиса власть. Мы готовы ее подобрать. Поэтому: да здравствует кризис! P. S. Ко мне заходил журналист из Wall Street Journal. Он сообщил, что в Соединенных Штатах паника. Ждут большой безработицы, и «самое интересное, что мало что можно сделать». Еще он сообщил, что в Германии русский олигарх Дерипаска потерял тучу денег. Мне звонили из Парижа: настроения у граждан апокалиптические. Знакомый русский банкир, с ним мы должны были встречаться, сказал, запыхавшись: «Извини, все в жопе. Давай позже, потом»… Да здравствует кризис!
Эдуард Лимонов
